Жила-была на ярком тропическом острове маленькая попугайка по имени Паула. Попугаи жили в зеленом лесу у моря, где высокие деревья колебались на ветру, цветы источали самые чудесные ароматы, а маленькие птички пели весь день напролет. Но Паула говорила: “Я не осмеливаюсь лететь через море к маленьким зеленым островам,” потому что боялась, что её красные и синие крылья устанут. Но это не была истинная причина; правда заключалась в том, что она боялась бушующего ветра, который иногда возникает на море; он так её пугал, что, когда все остальные попугаи летели на маленькие ветки, свисающие над водой, чтобы спать, она пряталась рядом с ребенком старой женщины и спала на её руке или рядом с ней.
“О, папа, папа,” - закричал ребенок однажды вечером, когда небо было темно-синим, а море — пурпурным, “позволь нам взять Паула с собой!” И на следующий вечер лодка была готова, паруса подняты, и они вошли в неё, положили Паула в корзину и вместе с старой женщиной, её маленьким ребенком и любимым котом отправились в сияющий лунный вечер.
“Как приятно плыть по сверкающему морю!” - сказала девочка; “оно даже ярче, чем небо над нами!”
Они приплыли в бухту на одном из маленьких островов и высадились перед густым лесом, и без малейшего ветерка все паруса были спущены, и каюта открыта, чтобы они могли лежать и видеть, как звезды мерцают и волны бьются о лодку.
Утро наступило ярким, солнце светило, и все вскочили, даже бедный кот, который не спал всю ночь из-за качки лодки. И теперь попугаи были выпущены из клетки, и маленький ребенок смеялся, когда красные и желтые птицы летали вокруг её головы, вскакивали на плечи и клевали края её платья и кружев на воротничке.
Затем они услышали, как из густого тенистого леса доносился звук пения и свиста; и из переулка, по которому они шли, раздавался трель, похожий на флейту, и послушное журчание хора птиц. Это происходило в птичьей школе, где всех птиц учили петь и летать. Под свисающими ветвями на верёвках, сделанных из прочных разрезанных тростников, были большие и маленькие птицы всех размеров: жаворонок с хохолком, соловей с мягким голосом, курочка с длинным хвостом и голубой головой, золотистый беллерин, воробей с треленым пением, все полные любопытства и радости от появления птицы с такой другой окраской среди них.
Теперь появился птичий учитель с пером и длинными крыльями, и урок начался. Сначала черный дрозд попробовал свой голос и зазвучал, как скрипка, которую не настроили; затем грач проквакал, как целый гарлем с комиками; и, наконец, канарейка с её сладким голосом спела о розе, самой любимой песне соловья. Затем все птицы вновь начали свои уроки.
Паула не могла петь так сладко; её голос был очень хриплым и постоянно задирался на тон выше, что не звучало хорошо; но так как она не могла петь хорошо, она не чувствовала себя и не действовала, как другие птицы; она была вне гармонии, и это было природой старого птичьего учителя, который никогда не позволял ей петь или держать ритм с другими. Он говорил: “Ты можешь только прыгать на одной ноге, и это не только заставляет всех других птиц смеяться, но и мешает гармонии, и в вашей школе есть правила, в которых одна ветвь дерева не может соперничать с другой.”
Паула ушла вглубь острова, потому что ей было не весело; никто не хотел её видеть, а птицы, над которыми она раньше летала, радовались и танцевали от счастья, когда черный орел закричал, сказав: “Там перья для посылки.” И Паула, плача, вернулась в лес, где было сыро; холодные капли падали как жемчуг с листьев на неё; она не хотела покидать остров, потому что желала увидеть море, но когда ей надо было, коричневые глаза смотрели на неё и говорили ей: “Смелость: лети с нами целый путь!”
Но Паула боялась лететь над водой; её крылья устанут, она не достаточно сильна. Но глаза снова внимательно посмотрели на неё, и она решилась и полетела вместе с остальными, её маленькое сердце чуть не разрывалось от страха. Они продолжали удаляться дальше и дальше; она никогда не видела такой широты, и оглянулась на маленький зеленый остров, который вскоре стал меньше, пока не исчез. Ветер тоже поднялся на протяжении всего пути, но её товарищи молчали; им не позволялось говорить.
Затем появился совершенно другой ветер с правой стороны, и волны начали подниматься, становилось всё грубее и грубее, и наконец начался ливень; молния сверкнула; гремел гром, и звери и люди в лодке дрожали и стонали; моряк крепко держался за мачту. Стало темно, как будто все глаза были закрыты; все крепко держались за веревки: ужасный шум, вода, больше воды; всё потеряно! Ничего не потеряно! Это был голос ребенка, который звонил над шумом вихря волн и ветра: “Не так уж страшно; не забудьте сказать молитву Отца нашего!” Паула крепко держалась за верёвку паруса и произнесла молитву: она звучала так же, как шторм, но совсем иначе, ещё тише; корабль кружился и крутился. Оставалась совсем небольшая надежда, если бы Паула не держалась за мачту. И теперь они услышали голос, который закричал: “Смелость! Вы все можете прыгнуть за борт на берег! Только держитесь крепче!” И все моряки и весь груз прыгнули с корабля, и с их затонувшими товарами с тысячами печальных сердец плыли вниз в мрачное штормовое море.
А теперь пчёлы и несколько ласточек, как они порхали и кружили над головой старой женщины, подхватили ребенка, который хорошо плавал, не останавливаясь даже для Паула, на берег. Потерпевшие крушение были встретены с радостным сердцем тролями! Ветер стал тише, гром и молния стали более отдалёнными, и черные облака улетели. На следующий день, на краю леса, недалеко от деревни, маленький белый язычок пламени танцевал: прямо перед хатой дровосека, а сверху в яблоневой ветви сидела Паула и спрашивала: “Что случилось? Куда теперь?” И она обратилась к Хие, маленькому зеленому аморфному рептилии.
Ребенок, старая женщина и Паула стояли в довольно большом доме, который был построен на месте, где разбился корабль, и который предназначался для них. Школа была закрыта; Паула тоже была в хижине, где сейчас шли штукатурные работы; но никогда не было более желанной ванной, когда она очищала свои крылья от всей краски.
“Как же я рада, что они все стали как я!” - сказала она. “Теперь будет весело на уроках!” И когда эта пернатая семья, соловей, беллерин, грач, прилетела к ним, чтобы проверить свою одежду и быть вежливыми с ней, и снова увидеть школу, всё оказалось попугаем; что-то должно было случиться. Все они оказались такими гармоничными душой, поя и удерживая ритм, что орел-черный дрозд закричал: “Смелость! Смелость! Вы все можете лететь!” И они полетели к своему северному дому; но Паула, будьте смелы, только помыть и причесать, и они всё сделали правильно.