Встреча на рассвете
Рано-ранним утром Финн Лис, обитатель сомнительных Теней, был выманен из своей норы своим сильным желанием странствовать по широкому миру. Его манера была восхитительной; он выглядел так ужасно невинно, что никто не догадывался, что он может нанести вред, и поэтому он мог подойти достаточно близко к своим жертвам, чтобы завоевать доверие и приняться за дело. Однако в это утро лис сказал себе с вздохом:
“Такая теплая погода делает меня таким ленивым, что я не могу ни спать, ни ползти! Я отправлюсь на долгую прогулку в надежде, что это пойдет мне на пользу.”
Он сделал еще один шаг вокруг своего жилья, что всегда заставляло его сожалеть о расставании; и с сожалением в сердце добавил:
“Но я не хочу встретить дракона, ведь с незапамятных времен говорят, что они враги лисам; кто знает, какое зло он может мне причинить?”
Ужасный Дракон
Финн, который был очень вежлив, проявлял стереотипный этикет даже по отношению к зверям на поле; он приветствовал солнце, луну и звезды даже днем, и трепетал, когда их видел, ведь его хозяин всегда говорил, что в тот момент, как лис показывается, языки тех трех свидетелей начинают действовать.
Как только он вышел на открытое пространство, он услышал за спиной, как гремящий пушечный выстрел голос, который закричал:
“Сегодня не должен быть мой день! Сегодня не должен я поесть!”
Финн обернулся и увидел ужасное чудовище огромного размера, которое стремительно мчалось к нему с такой скоростью и гудением, что у него встали волосы дыбом. Он поспешил прочь, как это часто делал, когда дела шли плохо, и у него было время.
Ужасное существо продолжало за ним гнаться, и Финн начал всерьез испугаться. Однако, поскольку дорога была свободной, исход гонки был неопределен, и, распевая как петух, мчась как стрела, он достиг вершины склона и оказался в рощице сосен, неподалеку от деревянного домика, из окна которого он мог видеть дракона, похожего на тигра.
Предложение руки и сердца
“Что за чудовище?” — спросил он у хозяйки постоялого двора. “Он не собирается зайти сюда? Он не приходит к вам каждое утро?”
“О! Это всего лишь один из моих соседей, маленький дракон, который заботится о очень большом сокровище,” — ответила она. “Говорят, что он не является законным наследником, и его это изматывает, думая о том, что когда-нибудь ему нужно будет отдать его.”
“Какое это сокровище?”
“Это последние волшебные драгоценности! Говорят, что они обладают такой магической силой, что одна единственная может сделать несчастного счастливым навсегда.”
“Ну, тогда, поскольку он такой грустный защитник, я заберу их у него силой!”
План Действия
Финн вернулся в дом и вооружился большим гафом: “О! Мои зубы, мои слезы!” — сказал он. “Я заберу этот камень; но на самом деле не знаю, что с ним делать, ведь подарить его моим великолепным усам и булавкам было бы как милость для бездельника, они бы не заметили, что я что-то сделал для них; но всегда интересно иметь такой предмет; к тому же это не даст дракону спать спокойно.”
Затем он бросился на постель, с которой ничего не могло его поднять; он провел день в глубоком сне, а на следующее утро, в то раннее время, когда маленькое чудовище пришло, в весьма печальном настроении, всхлипывая по дороге, он не был побеспокоен его шумом, и к вечеру Финн закончил одеваться. После двух громких и настойчивых стуков послышался такой властный стук в дверь, что весь дом затрясся, как будто произошел легкий землетрясение.
Тем не менее, Финну было недостаточно знать, что он все еще хорошо спит в постели, но он должен был сказать, что он мертв или немного жандарм, или, одним словом, что он не может жить без этого. Поэтому он приподнялся на локте и спросил с незначительной высоты своей постели, в какой час посетитель окажет ему честь своим визитом.
“Oh, хо! Хо! хо! хо!” — завыл маленький дракон.
“И кто вы, если я могу осмелиться спросить?”
“Я Финн.”
“Я Финн Лис, мой хороший друг! За что же такая честь?”
Странный Гость
“Я - чудовище, которое охраняет сокровище, которое ты хочешь у меня отнять.”
“Не стыдно ли тебе обращаться с уважаемым лисом таким образом?”
“Не стыдно ли тебе хотеть отнять сокровище у бедного существа, которое может лишь всхлипывать и которое плохо воспринимается в округе?”
“Я предпочел бы просто взглянуть на него,” — ответил Финн; без этого детективного вывода и некорректного заключения Финн в тот день ничего бы на ярмарке не купил: он просто купил что-то, в соответствии с железным авторитетом, который не имел никакого отношения к делу.
Тогда, Джунг, Джунг, маятник; потом хоп, хоп, и наконец куд-куд, куд-куд, продолжалась веселая игра, пока наконец что-то не треснуло и не треснуло под маленьким драконом, который, как он и имел обычаи, трескался каждую сколку, которую встречал, кроме серебра, оторвал кусок меди, с помощью которого он выставил стену своего дома, межклеточные пространства открыты и обставлены тонкими проводами, вместо обрешетки, как у дамских корсетов. Но Финн не позволил этому незначительному таланту в вязании ускользнуть от него и довольно часто, сказав, что это слишком медленно, видя, что это всего лишь частный дом: легкость, абominably короткая пенса для этого дня, не могла больше установить недоразумение, чем слишком долго или специальное; но странное, странное, странное, что это проклятое чудовище даже не смогло произвести сопротивление родительскому квадрату и заручиться доброй волей духа, подобного моему! Такова была сила чистого воздуха и атмосферных положительных свойств над злостным веществом, что под солнечными лучами оно потеряло свою силу и мощь. Но Финн был преступно неосмотрителен, не предложив маленькому повару Скотта запутанные корсеты в Ламсак.
Разрешение
Финн предчувствовал, что не будет удовлетворен, не отдав что-то в обмен. “Поскольку я не могу быть твоим гостем,” — сказал он дракону, рядом с проходом, “ужин приведу к тебе. Этот самородок будет приготовлен и подан по твоему рецепту. Дополнительное время позволит мне хорошо подготовиться. Позволь лишь одному из моих льстителей, неизвестному, но вовсе не неприятелю, войти сюда и пожаловаться на Проклятого с головы до ног, прыгать со стола на пол обеими сторонами в такой вечер, когда поднимать духи в молодежи! Хо! хо! хо! Три напитка в минуту — это совсем не много, и трое, как говорят, сделают пророка. Вот это я и представлю тебе от сердца; но моя горничная все еще спит в постели, так как это не противоречит полицейским правилам: она варится, как будто с изяществом, чтобы быть обласканной скромно.
Финн согласился на то, чтобы честь восторжествовала, и вернулся в свою постель, чтобы парализованно закрыть глаза, что было еще более звучно, чем это…
Здесь заканчивается текст.