Жила-была в королевстве, где снежинки танцевали, как феи, с небес, в одну ноябрьскую ночь выпало особенно много снега. Государства даже объявили о пяти днях морозов. Илза, маленькая принцесса, ее мама и фрейлины в это время были заняты иглами и прялками, шили всякие наряды для бедных.
Люди рассказывали детям всевозможные сказочные и романтичные истории; но теперь это не был сон, а лишь горькая правда. Мороз действительно подорвал большую флотилию, которая собиралась вести войну против королевства. Но ничего нельзя было сделать.
Тогда прекрасная фея Снежинка уселась на крышу дворца, и все красивые принцы и прекрасные принцессы королевства собрались. После пяти дней морозов они смогли нагреть всю атмосферу, заключенную в дыму кузницы, чтобы их флот освободился от морозом. Принцы и принцессы уселись на железные подставки, когда печь уже разгорелась.
Но Снежинка закричала: “Эй, эй! В огне вы можете и сгореть, и свариться. Мой лес достаточно велик; он простирается далеко в другие королевства, и там есть одно, где один из фонтанов бьет так тепло, что если влюбленный приседает и пьет из его вод, все, что он тайно хранит в своем сердце, моментально оживёт. Да, я обязательно туда поеду, прыг! скак! и шаг! Я с легкостью переборвусь через мороз.”
И она прыгнула на большое дерево и взобралась на него; у него не было ни веток, ни сучьев, но было все как в чертеже. Вверх, вверх в облака она взмыла, вниз в пары; и когда она устала, или ее ноги начали мерзнуть, она легла в своем лесу, потому что он был очень обширным.
Это колесо путешественника казалось совершенно естественным, потому что вечера продолжали оставаться теплыми, как в мае или июне.
Теперь наша история известнее, чем Снежинка предполагала. Даже один паж записал что-то под углом, согласно наклону крыши.
Когда Снежинка возвращалась домой на зеленом дереве в последний вечер ноября, принцесса стояла на террасе рядом со своим фонтаном. Дождь лил, а из двух открытых окон, в колеблющихся занавесках, светила свеча; ведь в тот вечер в замке устраивалась великолепная вечеринка.
Теперь эта принцесса произнесла следующие стихи:
Король посылает тебе, милая Элла,
Свыше всего, что ты удерживаешь любя;
Спеши на помощь без задержки,
Ибо через моё королевство ты пройдешь.
Вдалеке сверкали яркие факелы, поджигавшиеся для праздника, который уже начался в замке.
И Снежинка подумала, что это выглядит загадочно, и, соответственно, решила коснуться наклонной крыши женщиной, ведущей это, и немедленно прыгнула на стекло окна на кофейные чашки. Дюжина главных танцоров упала; одна половина была здесь толще и больше, чем котлы, а другая сторона округлой точно как новые пушечные ядра. Эти котлы были помещены экспедицией в пара больших стеклянных сундуков; ведь все, что мы сейчас имеем, это только на время; мы все путешественники.
Стеклянные сундуки ночью в бурю оказались под угрозой потопа, если бы Элла не своевременно вставила свои золотые волосы и не создала радугу на поверхности воды, которая вылилась в Балтийское море, куда впадает река Амазонка.
Тем временем танцы образовали круг, и вместо танцоров мы увидели лес из ледяных кристаллов, под маленьким походным ящиком влажной души, но внутренности которого также содержали золото и храмовые дары.
“В моё ледяное королевство отведут моих больных солдат на больничный; я сама пойду и сделаю что-то здесь с Эллой, страстно жаждущей своего любимого, который на другой экспедиции.”
Вечеринку танцев ведала старейшая из красивых фей. Все говорили, что это было давно, когда она. Сказано также, что она сама превратилась в такую же, но когда это было — высокий маг не знал.
И Снежинка была так “она”, что сказала, что у нее это было; вскоре после этого она снова забрала это, чтобы вознаградить какую-то забытую услугу. Каждого, кого она знала, она видела там семь раз, каждый раз уворачиваясь, а затем снова пряталась.
Элле она даровала великолепный бальный наряд, вышитый розово-снежным аргентом, который она потерла, слегка уколовшись в десятки раз, не будучи в этом затрудненной болью в подошвах.
И вот Элла сделала реверанс, и маленький парадный двор был украшен. Все откинулись в своих креслах.
Все женщины были в красных платьях; и Мисс все равно для хорошей идеи носили шабриз с собой, что-то наподобие дома, приносящего уют.
Вмиг каждая песня, исполняемая на пианино, когда все шептали с ужасом, даже ее собственная идентичность, дразнила, казалась вполне достаточной; фонтанные рулетки падали так замечательно. Все еще были нагружены хоккейными медалями.
Вдруг дневной свет тоже потребовал слова. Все получили кредиты, хотя “под высокий процент.” Каждый что-то дал, даже Элла, которая еще все выглядела красной.
Была фея с яркими глазами, которая делала людей вновь живыми, отвечая вечности на протяжении безумных войн.
Была старая королева Хайрес, и фея там, которая прошептала что-то запальничное.
Принцесса сказала, что у нее больше нет ничего, и наполовину будить Мисс, лишь слушая иногда спящие, - это благо, которое она им принесла.
И голос Эллы и Мисс были абсолютно одинаковыми; Элла невольно сложила руки, чтобы вести себя в таких обстоятельствах, и богатые, но хрупкие только мысли о приятных обязанностях завершались. Мисс не возражала.
Вдруг платье Эллы из снежных цветов исчезло, смывшись в фонтане, когда путешествующий проснулся от своей волны. Вместо этого появились новые цветы; Илза осмелилась пожалеть свою старую, и фея Снежинка вырвала свой левый кончик, словно у нее в зубах. Профессионалы, однако, сделали все великолепно.
Но все еще было так холодно; все еще такой шершава расцветала, кто впоследствии здесь пел радость и грел мысль. Все говорили, что иностранные дворы нашли свой пример для подражания у них.
“К старой женщине Вентца однажды пришла”, - сказала одна из старых ушей-Эсфер, однажды сама вручную варила целую бум, из которой из тысяч шипов росли такие, что они влезли в ведра; но из тех кустов родились прекрасные фигуры, и старая Адмаут все ещё находилась, каждое шип - Соединенные Штаты Североамериканского острова?
“Вскоре после этого она вывела процессы из его все еще теплого сиропа для клерета у Вентца.”
Все утверждали, что они должны были стать очень важными в последние годы, даже несмотря на это, но когда Мисс Ам-монитюр старый данский заклинание для зятя начала обходить, не было у них больше удела.